Ал-Хасанайн - Исламский культурно-просветительский портал

Жизнь четырнадцати непорочных

^{Pусский 0000-00-00 00:00:00}

Имам Казим (ДБМ) Имам Казим (ДБМ)

Имам Казим (да будет мир с ним!)
Деревня Абва[477] в то утро, 18 числа месяца сафар 128 года лунной хиджры, словно бы преобразилась. Солнечный луч наполовину озолотил своим светом высокие финиковые пальмы, и тени от них легли на глиняные кровли домов. Рев верблюдов и блеяние овец, которые расположились перед пастухом и готовились к отправлению в степь, сеяли зерна утренней бодрости в людские сердца, наполняя слух призывом к жизни. Недалеко от селения находилось озеро, в котором женщины набирали прозрачную воду, а на его поверхности от легкого дуновения ветерка спокойно колыхалась волна. Несколько ласточек торопливо, полные ликования поднялись и разлетелись в разные стороны, каждый раз окуная свои красные грудки в воду, будто бы до сих пор накаленные от зноя года Амул Филь[478]. В сторонке, разбросав свой высокий зеленый навес над могилой, стояла одинокая пальма. В то утро, у могилы согнувшись, стояла женщина, которая с уважением и почтением целовала землю и тихо-тихо плакала, что-то шепча сквозь губы. Из ее уст, благодаря дуновению ветерка, можно было расслышать следующие слова: «Приветствую тебя, Амина! О, почтенная мать Пророка! Да помилует Господь тебя, ушедшую из жизни на чужбине! Ныне, я, Хамида, невестка твоя, ношу в своем чреве дитя из потомства твоего сына. Предполагаю, что сегодня этот счастливый ребенок появится на свет, рядом с твоей могилой. О, госпожа, покоящаяся в этой земле, мой супруг сказал мне, что этот ребенок будет седьмым преемником Пророка. Моя госпожа! Попроси Всевышнего, чтобы ребенок родился здоровым». Хамида тяжело и величественно поднялась, стряхнула пыль с подола своей одежды, одну руку положила на живот и как подобает беременным женщинам, медленно и тяжело ступая, с осторожностью поспешила в сторону деревни. Когда солнце поднялось высоко в небо и деревенские голуби, купаясь в его лучах, летали под прозрачным небосводом местности Абва, из деревни поднялись ввысь возгласы ликования. Мои размышления у озера были прерваны из-за того, что я увидел как женщины торопливо и радостно спешили в разных направлениях. Вот, две женщины с большими глиняными кувшинами приблизились к озеру и набрали воду. Мои усмиренные мысли вдруг получили новое известие: «... сестра, говорят, что имам Садык после того, как его известили о рождении ребенка, сказал: «Родился руководитель после меня и лучшее создание Всевышнего...»[479] - Вы знаете, какое имя дали ребёнку? - Думаю то, которое было дано ему ещё до рождения – Муса».

* * *
Непроизвольно мои раздумья от озера перенеслись в сторону пастуха, находившегося в степи, который не знал о том, что происходит в деревне. Он пас овец, подгоняя их посохом. В одно мгновение, я мысленно предположил, что этот пастушок - Моисей, а там пустыня Синай, и в мыслях промелькнуло: «Для столкновения с каким тираном своего времени появился на свет этот новорожденный Муса...?!»

Имам и правление Аббасидов
Имаму Муса ибн Джа’фар аль Казиму (да будет мир с ним!) было четыре года, когда пал деспотический режим Омейядов. Политика арабского национализма, проводимая Омейядами; грабежи, давление, насилие привели к тому, что народ и в особенности иранцы, желающие преобразования политики в соответствии с исламской справедливостью, которое существовало в период кратковременного правления имама Али (да будет мир с ним!), восстал против Омейядов. В этот период, политиканы того времени, воспользовались в своих целях этим стремлением народа, в особенности иранцев, к правлению семейства имама Али. Прикрываясь под лозунгом возрождения истины, они с помощью Абу Муслима Хорасани свергли Омейядов, но вместо шестого имама Джа’фара ибн Садыка (да будет мир с ним!) возвели на трон халифата Абул Аббаса ас-Саффаха[480]. Таким образом, в 132 году лунной хиджры к власти пришла новая династия падишахов, но только в образе халифа и наместника Пророка. Династия, которая не только ничем не уступила в насилии, лицемерии и безбожности Омейядам, но и во многом превзошла их. С той лишь разницей, что господство Омейядов просуществовало не долго, а Аббасиды правили, вернее, царствовали в Багдаде до 656 года хиджры, т.е. их правление длилось 524 года. Не раз в течение своей жизни, седьмому имаму пришлось испытать давление и насилие со стороны халифов Абул Аббаса Саффаха, Мансура Даваники, Хади, Махди и Харуна. Одно их дыхание было достаточным для помутнения зеркала души имама, не говоря уже о том, что каждый из них - от Мансура до Харуна - причинял зло телу и душе имама, но, сколько бы они не старались, не смогли добиться своего. Абул Аббас Саффах умер в 136 году и вместо него на престол воссел его брат Мансур Даваники, который основал город Багдад и убил Абу Муслима. После того как его власть укоренилась, он начал свое правление с убийств, арестов, преследований потомков Али и конфискаций имущества, убийства множества выдающихся людей, и в первую очередь, убийства имама Садыка. Мансур Даваники был убийцей, лицемером, завистником, корыстолюбцем и неверным. Его неверие проявилась даже по отношению к Абу Муслиму, который всю свою жизнь, стараясь изо всех сил, довел его, Даваники, до престола халифата, что вошло в поговорки и пословицы. В то время, когда отца имама Казима подвергли мученической смерти, его светлости имаму было 20 лет. До 30 летнего возраста он был во вражде с правлением Мансура, которое было удушающим и наводящим ужас и страх. За это время имам тайно приводил в порядок и налаживал дела своих последователей. В 158 году умер Мансур и правление перешло в руки его сына Махди. Политика Махди Аббаси - была политикой обмана и коварства. Он освободил политических заключенных, которые в большинстве являлись последователями имама Казима, за исключением малого количества, вернув им их конфискованное имущество. Но при этом продолжал следить за их действиями и таил в своем сердце вражду к ним. Поэтов, которые сочиняли пасквили против потомков Али (да будет мир с ними!), одаривал огромными подарками, и подтверждением этому служит, например то, что Башару ибн Бурду он дал сразу 70 тысяч дирхемов, а Марвану ибн Аби Хафсу 100 тысяч. Махди проводил свое время, растрачивая народную казну мусульман, ведя разгульную жизнь, распивая спиртные напитки и волочась за женщинами. Для женитьбы своего сына Харуна он потратил 50 миллионов дирхемов[481]. Роль имама во времена правления халифа Махди возросла: словно полный месяц сиял он на небосводе превосходства праведности, знаний и руководства. Люди отдельными группами тайно шли к нему и утоляли свою духовную жажду из этого родника извечной мудрости. Шпионы и агенты Махди с самого начала наблюдали за всем этим. Все это стало пугать халифа, поэтому он приказал, чтобы имама доставили из Медины в Багдад и заключили в тюрьму. Абу Халид Зубалеи рассказывает: «... Для исполнения этого приказа подчиненные Махди направились за имамом в Медину. При возвращении они остановились у меня. За короткое время пребывания, имам, тайно попросил меня приобрести для него некоторые вещи. Я был очень расстроен, со всех сторон его окружали кровопийцы. Я сказал ему: «Боюсь за вашу жизнь, халиф не пощадит вас». Однако имам ответил: «Мне бояться нечего, ты в такой-то день, в таком-то месте жди меня». Его светлость увезли в Багдад. Я с большим беспокойством считал дни, пока не наступил обусловленный день, и я поспешил на то самое место, про которое говорил имам. С сердцем полным ожидания, я прислушивался к малейшим доносящимся звукам, сгорая от нетерпения. Понемногу горизонт побагровел, солнце село, неожиданно вдали ночной мглы показался силуэт, мое сердце хотело взлететь и поспешить в его сторону, но я боялся, что если это вдруг окажется не имам, то мой секрет раскроется. Я оставался на месте, пока имам не оказался рядом. Он был верхом на муле, как только его проницательный и родной взор нашел меня, он сказал: «Абу Хамид, не сомневайся», - а потом добавил: «Меня вновь хотят перевезти в Багдад, и я уже не вернусь оттуда». Увы, в действительности все произошло так, как говорил имам...»[482] В этот раз, когда Махди привез имама в Багдад и заточил в тюрьму, халифу приснился сон, где его светлость Али ибн Аби Талиб, обратившись к нему, прочитал следующий аят: «А может быть, вы, если отвратитесь, будете портить землю и разрывать родственные связи?»[483]. Раби’ рассказывает: «В полночь Махди вызвал меня. Я сильно испугался, поспешил к нему и увидел, что он читает аят: «А может быть, вы, если отвратитесь, будете портить землю и разрывать родственные связи?» Затем обратился ко мне: «Иди и приведи ко мне из тюрьмы Муса ибн Джа’фара». Я пошел и привел имама, Махди встал, поцеловав, посадил его подле себя и рассказал о сне, который ему приснился. После этого, сразу же дал указания, чтобы имама перевезли в Медину». Раби’ продолжает: «Я боялся, как бы не возникло никаких препятствий для этой поездки. Поэтому той же ночью приготовил все необходимое для этого путешествия. Утром имам выехал в Медину...»[484] В Медине, имам, находясь под сильным давлением Аббасидов, не переставал заниматься обучением шиитов. Так продолжалось до 169 года, когда умер Махди и вместо него на трон взошел его сын Хади. Хади, в отличие от своего отца, открыто враждовал с семейством Али и захватил то, что вернул им его отец в своё время. Самым позорным событием времен правления Хади была трагедия Фах, которая приведена ниже.

Трагедия Фах
Хусейн ибн Али, один из потомков имама Али, испытав на себе многочисленные притеснения со стороны правления Аббасидов, с согласия имама Мусы Казима[485], восстал против правящего режима и с группой, численностью примерно в триста человек, направился из Медины в сторону Мекки. В местности, под названием «Фах», войско халифа окружило их и подвергло мученической смерти, повторяя трагедию, произошедшую однажды в Кербеле. Отрубили головы всем восставшим и, привезя в Медину, продемонстрировали на собрании, где присутствовали потомки имама Али, в том числе имам Казим. Все молчали, за исключением его светлости имама Казима, который, увидев окровавленную голову организатора восстания Хусейна ибн Али, произнес: «Все мы от Всевышнего и вновь вернемся к Нему. Клянусь Аллахом, что он в момент мученической гибели был мусульманином, совершающим правое дело. Он был человеком, который поклонялся Всевышнему и много постящимся, призывающим к благому и остерегающим от непристойного»[486]. Хади и вне политики, был человеком скверного нрава, любителем разгульной жизни и спиртных напитков. Однажды, Юсуфу Сайкалу в связи с тем, что тот прочитал хорошим голосом несколько строк из стихотворения, подарил дирхемы и динары, объем которых составил поклажу одного груженого верблюда[487]. Ибн Да’б Нами рассказывает: «Однажды я пошел к Хади, глаза, которого, вследствие пьянства и недосыпания, были красными. Он захотел, чтобы я рассказал ему про вино. Я прочитал ему стихотворение, и он дал мне за это 40 тысяч дирхемов»[488]. Исхак Мусели, известный арабский музыкант, повествует: «Если бы Хади продолжал жить, мы бы выстроили из золота стены своих домов»[489]. В 170 г. Хади умер и правителем государства стал Харун[490]. В то время Его светлости имаму Мусе Казиму было 42 года. Период правления Харуна, был периодом достижения вершины беспредела власти, разбоя и грабежа. Харун при завершении церемонии по случаю принятия власти, назначил Яхью Бармаки, иранца, который был одним из сообразительных друзей падишаха, членом своего правительства. Он дал ему неограниченные полномочия в управлении всеми делами, а также отстранении и увольнении должностных лиц, а в качестве залога таких полномочий вручил ему кольцо с печатью халифа[491]. Сам же попусту тратил народное имущество по своему желанию, проводил время за выпивкой и бесцельной жизнью, занимался скупкой украшений, жил в свое удовольствие и развлекался. В то время доход государства составлял 500 млн. и 240 тысяч дирхемов, тогда как цена одного барана в возрасте от двух до четырех лет была всего лишь 1 дирхем[492]. Харун тратил деньги как хотел, например: поэту по имени Ашджа за хвалебную оду заплатил один миллион дирхемов[493], а поэту Абу Аль Атахие и музыканту Ибрахиму Мусели за то, что тот красиво прочитал несколько бейтов (строчек), дал каждому по 100 тысяч дирхемов и сто одежд[494]. Во время Харуна многие женщины занимались пением и музыкой, существовали различные музыкальные инструменты[495]. Харун также любил ювелирные изделия. Однажды он купил одно кольцо за 100 тысяч динаров[496]. Каждый день, только для приготовления еды тратилось 10 тысяч дирхемов и порой готовилось до 30 разновидностей блюд[497]. В один из дней Харун захотел блюдо из мяса верблюда. Когда его подали, Джа’фар Бармаки спросил: - Халиф, вы знаете, сколько потрачено денег для приготовления этого блюда? - Три дирхема... - Нет, клянусь Всевышним, потрачено 4 тысячи дирхемов! Прошло немало времени, как каждый день закалывают верблюда, чтобы быть готовыми в случае, если халиф пожелает верблюжье мясо[498]. Харун также был любителем азартных игр, много пил вина, временами даже с присутствующими на собрании[499]. При всем этом, при всей демагогии создавал видимость приверженности Исламу, притворно соблюдая некоторые деяния, например, совершал хадж, а иногда, попросив проповедника наставить его, в раскаянии плакал.

Позиции имама
Харун, в сравнении с другими Аббасидами, проявлял больше жесткости к потомкам Али и прилагал немалые усилия для того, чтобы доставить им трудности и неприятности. В связи с этим он любыми путями, там, где это было возможно, старался унизить их в обществе. Огромные суммы раздавал своим поэтам, сочинителям хвалебных стихов, чтобы те в своих пасквилях высмеивали потомков Али и клеветали на них. Например, было указание, чтобы Мансура Намари за его оду, в которой он сделал нападки на потомков Али, повели в общественную казну и дали ему столько денег, сколько он захочет[500]. Всех потомков Али изгнали из Багдада в Медину, где многие из них были убиты или отравлены[501]. Харун, для того чтобы воспрепятствовать посещению людей священной гробницы имама Хусейна (да будет мир с ним!), дал указание разрушить могилу имама, а также близлежащие к ней дома и приказал срубить кедровое дерево, растущее рядом с этой священной могилой[502]. Пророк Ислама трижды повторял: «Проклятие Всевышнего лежит на том, кто срубит это кедровое дерево»[503]. Нет сомнений в том, что Его светлость Муса Казим не мог соглашаться с таким преступным правительством, все деяния которого были направлены против мусульман, против его предков (да будет мир с ними!). Это видно также из того, что имам дал свое согласие на восстание Фах, что он постоянно тайно встречался с последователями Пророка и его непорочного рода и лично сам говорил каждому о том, что они должны делать в своей борьбе против угнетательского режима. Его светлость одному из своих сподвижников Сафвану ибн Михрану говорил: «Ты благожелателен со всех позиций, кроме одной, что хочешь дать своих верблюдов Харуну». На что тот ответил: «Я предоставляю Харуну верблюдов для поездки в хадж, а сам не еду». Имам спросил: «В связи с этим, разве в глубине души ты не желаешь, чтобы Харун вернулся из Мекки живым, вернул тебе верблюдов и уплатил за них?» Тот ответил: «Почему бы и нет?» Имам сказал: «Тот, кто желает продолжения жизни угнетателя, сам считается таким же»[504]. Если некоторым иногда было дано разрешение работать на господствующий режим, то это было необходимо с политической точки зрения. Имам считал разумным и приемлемым такое сотрудничество для тех, кто своим присутствием в этом правлении полном страха, террора, насилия мог принести пользу для шиитов, а также узнавать о кознях государства, направленных против потомков Али. Так, Али ибн Яктину, который хотел подать в отставку со своего поста в правительстве Харуна, его светлость имам Казим не дал на это разрешения, но в тоже время сам имам ни при каких обстоятельствах не шел на перемирие со злодеями, даже тогда, когда он был арестован. В один из дней, когда имам был заключен в тюрьму, Харун послал Яхью ибн Халида сказать, что если Муса ибн Джа’фар попросит прощения, то будет освобожден. Однако имам отказался сделать подобное[505]. Муса Казим (да будет мир с ним!), даже при своем тяжелейшем положении, был неутомим и не переставал заниматься своими делами, преисполненный храбрости и настойчивости. Одним из них было письмо, написанное имамом в тюрьме и адресованное Харуну. Это письмо полно доблести, величия, отваги, веры в свои убеждения и преследует определенную цель: «...ни какой день для меня не проходит тяжело, кроме того, которой проводишь ты в спокойствии и благополучии. Но знай, что придет день и мы оба увидим, как злодеи будут расплачиваться за содеянное»[506]. Да, именно поэтому Харун не мог переносить присутствия имама. Не трудно поверить в то, что Харун завидовал положению имама в сердцах людей, и это служило причиной заключения имама в тюрьму. Харун, при помощи служителей своего аппарата, знал о постоянной скрытой связи шиитов с его светлостью и понимал, что если имам даст указание на восстание своим сподвижникам, то они способны свергнуть его власть. Халиф видел, что этот храбрый человек, преисполненный духа никогда не пойдет на соглашение с ним. И если внешне, на несколько дней наступает тишина, то это в действительности тактический прием, передышка для нанесения нового удара. Харун, переступая все пределы цинизма, встает напротив могилы Пророка и произносит следующее: «О, Посланник Аллаха! Прошу прощение за мое решение по поводу твоего потомка, Мусы ибн Джа’фара. В глубине души я не хотел заключать его в тюрьму, но так как боюсь, что среди исламской нации начнется война и прольется кровь, я вынужден сделать это!» В тот же момент он дал указание, чтобы его светлость имама Казима, который читал намаз рядом с могилой Пророка, арестовали, отправили в Басру и заточили в тюрьму. Один год имам провел в тюрьме Исы ибн Джа’фара в Басре. Благой нрав, присущий его светлости так повлиял на Ису ибн Джа’фара, что этот палач написал Харуну: «Забери его (имама) от меня. Если нет, то я освобожу его». По указу Харуна, имама перевели в Багдад и заточили возле Фазла ибн Раби’а, затем некоторое время его светлость находился с Фазлом ибн Яхьей, в конце концов, его перевели к Синди ибн Шахаку. Причиной этих непрерывных перемещений было то, что Харун каждый раз хотел от тюремных надзирателей, чтобы они убили имама. Но никто из них не хотел прикладывать рук к такому делу. Только последний надзиратель, Синди ибн Шахак по указанию Харуна отравил его светлость имама Казима. Прежде чем совершить убийство, были подготовлены лица, которые бы свидетельствовали, что на его светлость не было совершено покушение, и он сам умер в застенках естественной смертью. Таким обманом Харун хотел оправдать Аббасидов от причастности к смерти имама, а также предупредить предполагаемые волнения приверженцев его светлости по поводу насильственной смерти[507]. Но сметливость и прозорливость имама обесчестила деяния Харуна. Имам, отравленный большой дозой яда, был очень слаб и плохо себя чувствовал. Он сказал свидетелям: «Меня отравили, угостив девятью штуками фиников. Завтра мое тело станет зеленым, а послезавтра я покину этот мир»[508]. Так и произошло, как он рассказал. Два дня спустя, 25 раджаба 183 г. лунной хиджры[509], небосвод, земля и все верующие, в частности последователи Пророка и его непорочного рода погрузились в траур по причине смерти своего вождя. Обращаясь к великому мученику, мы говорим: «В то время заката, когда горделивые молодые побеги пальмы, благодаря дуновению ветерка, шепчут друг другу в уши гимн о храбрости и жизненном спокойствии, известие о насилиях, перенесенных тобой, расскажет этот ветерок. В ту весеннюю пору, когда печаль и грусть неба расходятся, и с облаков обрушится проливной дождь - это слезы печали тех, кто перенес муки. О, праведный и великий имам! Прочная завеса слез, не способна потупить наши взоры и удержать нас увидеть Вашу отважную, доблестную стойкость и сопротивление насильникам, и в итоге самопожертвование Ваше на пути истины. Если мы оплакиваем Вас, то оплакиваем стоя, дабы отблагодарить Вас за Вашу стойкость пред недругом. И мы вместе с историей и всем бытием с почтением предстаем пред Вашей стойкостью. Искреннейшие приветствия Вам, навечно, из самого прекрасного и храброго уголка сердец наших!»

Научные беседы и дискуссии
Наши глубокоуважаемые имамы, в связи с познанием божественных знаний, которое они имели, на все задаваемые вопросы давали полные и глубокие ответы, которые были доступны пониманию спрашивающих. Каждый, будь он даже врагом, после участия в научных беседах и ознакомления с аргументациями, признавал свое бессилие, а также силу всеохватывающей мысли и совершенство знаний имамов. Харун ар-Рашид, потребовав привезти имама Казима из Медины в Багдад, однажды устроил дискуссию: - Хочу спросить у вас о некоторых вещах, вызывающих во мне беспокойство, о которых я до сих пор ни у кого не спрашивал. Мне сказали, что вы никогда не говорите лжи. Дайте мне правильный и справедливый ответ. - Если я буду иметь свободу слова, то все, что знаю, отвечу по поводу твоих вопросов. - Да, вы имеете свободу слова, пожалуйста, ответьте на все, что знаете... Первый мой вопрос, почему вы и люди убеждены в том, что Вы, дети Абу Талиба лучше нас, детей Аббаса, несмотря на то, что вы и мы из ствола одного древа? Абу Талиб и Аббас оба являются дядями Пророка, и с точки зрения родства с Пророком между ними нет никакой разницы. - Мы ближе к Пророку (да благословит Аллах его и его семейство!), чем вы, - ответил имам. - Почему? - Потому, что наш отец Абу Талиб и отец Пророка являются родными братьями (так как у них общие и отец, и мать), а Аббас приходится им сводным братом (по матери). - Другой вопрос. Почему вы являетесь претендентами на наследство Пророка, хотя все мы знаем, что в момент его смерти, его дядя Аббас (наш предок) был жив, а Абу Талиб (ваш предок) был мертв и очевидно, что наследство не может перейти в руки сына дяди при том, что дядя при жизни? - Свободен ли я в своих ответах? – уточнил имам. - С самого начала я же сказал, что вы свободны. - Имам Али ибн Аби Талиб (да будет мир с ним!) говорил: «При наличии детей, никто кроме отца, матери, мужа или жены, не может претендовать на наследство». Нигде ни в Коране, ни в хадисах не говорится, что наследство при этом переходит к дяде. И те, которые признают за дядей отцовские права, говорят от себя и их слова не имеют под собой никаких оснований, потому что Фатима Захра является дочерью Посланника Аллаха и наследство не может перейти в руки дяди Аббаса. Добавлением к этому, служат слова Пророка: «Али - лучший судья для вас». Эти высказывания общеизвестны и являются лучшим подтверждением привилегий Али, потому что все науки, с которыми Пророк ознакомил своих сподвижников, такие как Коран, предписания Ислама, доступные пониманию исламские суждения и высказывания собраны, и когда Мы говорим, что Али в этих суждениях превыше всех, это значит, что его светлость во всех науках выше, чем все остальные. Поэтому слова Али: «При наличии детей, дядя не претендует на наследство», являются неопровержимым аргументом и нужно это принять, а не считать дядю вместо отца, ибо по разъяснению Пророка, Али больше знаком с религией, чем другие. - Следующий вопрос. Почему вы разрешаете говорить людям, что вы дети Посланника Аллаха, хотя, в действительности, являетесь детьми Али, ведь каждый определяет родство по отцу, а не по матери, а Пророк является вашим предком с материнской стороны. - Если бы Пророк был жив и сватался за твою дочь, ты бы согласился выдать ее? - Субхан Аллах, почему бы нет, - воскликнул Харун. - Если бы Пророк был жив, он не сватался бы за мою дочь, и я бы не отдал, - сказал имам. - Почему? - Потому, что он приходится мне отцом; хотя и со стороны матери, а для тебя он - не отец. Поэтому я могу называть себя сыном Посланника Аллаха. - Почему вы считаете себя потомками Пророка, хотя принято считать потомков по линии сына, а не по линии дочери? - Позволь мне не ответить на этот вопрос. - Нет, вы должны ответить на него и привести доказательства из Корана, - настаивал халиф. - «…а из его потомства - Давуда, Сулеймана и Айюба и Юсуфа и Мусу и Харуна. Так воздаем Мы творящим добро. И Закарию, Яхью, Ису…»[510] Теперь я спрашиваю тебя: Пророк Иса (да будет мир с ним!), который в этом аяте считается потомком Ибрахима (да будет мир с ним!), доводится Ибрахиму по линии отца или матери? – спросил имам. - В Коране определено, что Иса не имел отца. - Значит, Иса (да будет мир с ним!) является потомком Ибрахима (да будет мир с ним!) по материнской линии. Мы также со стороны нашей матери Фатимы (да будет мир с ней!) считаемся потомками Пророка Мухаммада (да благословит Аллах его и его семейство!). Прочесть другой аят? - Да, прочтите. - Я прочту аят «Мубахиля» (взаимное проклятие): «Тому, кто будет препираться с тобой относительно Исы, после того, как ты получил (божественное) знание, скажи, [О, Мухаммад]: «Приходите призовем наших сынов и ваших сынов, наших женщин и ваших женщин, и нас самих и вас самих, а потом воззовем и направим проклятие Аллаха на лжецов!»[511] Никто не утверждает, что Пророк во время взаимного проклятия с христианами Наджрана, привел с собой кого-то другого, кроме Али, Фатимы, Хасана и Хусейна (да будет мир с ними!), поэтому смысл слова сыновья в вышеуказанном аяте относится к Хасану и Хусейну, в то время как они доводились Пророку со стороны матери и были сыновьями дочери Посланника Аллаха. - Вы ничего не желаете от нас? - Нет, я только хочу вернуться домой, - ответил имам. - Я должен подумать об этом, - произнес халиф[512].

Поклонение Всевышнему
Глубокое познание Всевышнего, душевная привязанность к Создателю, врожденная святость имама Казима, присущая всем непорочным (да будет мир с ними!), побуждали его светлость к страстному поклонению и тайной исповеди. Он постиг истинный смысл богослужения, подобно тому, как в Коране говорится, что цель сотворения бытия заключается в поклонении Творцу. В свободное от общественных дел время, ничто не признавал равным поклонению. Когда по указанию Харуна имам попал в тюрьму, он сказал: «О, Всевышний, сколько прошло времени, как я прошу Тебя предоставить мне свободное для поклонения время. Спасибо за то, что Ты принял и удовлетворил мою просьбу»[513]. Это выражение указывает на сильную занятость имама общественными делами в период до заключения его в тюрьму. В то время, когда имам находился в тюрьме Раби’а, Харун временами поднимался на крышу и заглядывал вовнутрь камеры имама через отверстие. Каждый раз, заглядывая во внутрь, он видел одно и то же - лежащую в углу одежду. Один раз Харун спросил: - Что это за одежда? - Это не одежда, это Муса ибн Джа’фар, который большинство своего времени проводит в состоянии земного поклона и, поклоняясь Всевышнему, целует землю. - Действительно, он из благочестивых Бани Хашим, - сказал Харун. - Тогда почему даешь указание, чтобы в тюрьме с ним обходились сурово? - спросил Раби’. - Увы, другого выхода нет, - ответил Харун[514].

* * *
Однажды Харун подослал в качестве прислуги к имаму луноликую служанку с тем, чтобы в случае, если имам проявит свое расположение к ней, то он, халиф, использует это против его светлости. Человеку, доставившему ему девушку, имам сказал: «Ты увлечен и гордишься ею; я же в этом и подобных ему подарках, не нуждаюсь». Харун рассердился и дал указания, чтобы служанку отвели в тюрьму и передали имаму следующее: «Мы посадили Вас в тюрьму не по Вашему желанию». (Показывая этим, что для присутствия служанки ему не нужно согласия имама). Прошло немного времени, как соглядатай Харуна, уполномоченный сообщать об отношениях имама и служанки, донес ему, что девушка большую часть своего времени проводит в земном поклоне. Харун сказал: «Клянусь Богом, что Муса ибн Джа’фар околдовал ее...» Он позвал служанку и допросил ее, но она не говорила ни о чем, кроме как о благочестии имама. Харун дал задание своим служащим, чтобы они держали служанку при себе и никому не говорили о случившемся. Служанка продолжала поклоняться Всевышнему до тех пор, пока не покинула этот мир. Это случилось за несколько дней до смерти имама[515].

***
Его светлость часто говорил следующую молитву: «О, Всевышний! Прошу Тебя о покое в момент смерти и прощении в День Суда»[516]. Имам очень красиво и выразительно читал Коран, так, что каждый, кто слышал его голос, плакал. Жители Медины прозвали его «Украшение бодрствующих по ночам [в богослужении]»[517].

Мягкость, великодушие, терпеливость
Великодушие и терпеливость его светлости, безусловно, являются примером для других. Имя, данное ему людьми «Казим» говорит об его характере, показывает проявление им силы в подавлении гнева, о терпеливости и прощение. В те дни, когда Аббасиды держали в удушье исламскую страну, отобрали имущество людей в общую казну, проводили время, наслаждаясь и вкушая жизнь, в результате растраты и хищений проявилось состояние всеобщей бедности. Люди в большинстве были отсталыми, бедными и наивными, их мысли были запачканы пропагандой против потомков Али. Временами, некоторые из-за своей невежественности приводили в негодование имама, но его светлость своим поведением, высоконравственными, хорошими манерами, самообладанием и выдержкой перевоспитывал их. Один человек, проживающей в Медине и являющийся родственником второго халифа, притеснял имама и, когда видел его светлость, оскорблял и унижал его. Некоторые из сподвижников имама предлагали ему свою помощь, чтобы избавить его светлость от данной ситуации, но имам категорически запретил им это. Однажды имам спросил людей о местонахождении земельного участка того человека, который находился выше города Медины. Сев на лошадь, имам направился в сторону поля и застал там хозяина. Не слезая с лошади, имам направил свое животное на посевы. Хозяин, увидев это, закричал: «Не топчи посев!» Его светлость, не обращая внимания на протестующий крик, направился в его сторону. Когда имам приблизился, то слез и приветливо спросил: - Сколько ты потратил средств на эту ниву? - Сто динаров. - Какую сумму прибыли думаешь получить? - Не знаю. - Спрашиваю, какую сумму надеешься получить? - Надеюсь получить, двести динаров. Его светлость дал ему триста динаров и сказал: «Урожай тоже принадлежит тебе, Всевышний даст тебе то, что ты желаешь». Тот человек встал, поцеловал голову имама и попросил простить его грехи. Имам улыбнулся и возвратился. Днем позже, мужчина находился в мечети, когда туда вошел имам. Когда мужчина встретился взглядом с имамом, сказал: «Всевышний лучше знает, кому доверить свое послание». (Косвенное указание на то, что имам Муса ибн Джа’фар, в действительности достоин имамата). Друзья с удивлением спросили его: «Что случилось, раньше ты отзывался об имаме плохо?» Мужчина два раза вознес молитвы за имама. Имам сказал сподвижникам, которые намеревались убить того человека: «Что лучше: ваше намерение или то, что я благонравием наставил его на путь истинный»[518].

Щедрость
Имам Казим не преследовал цели обладания богатством. Если что-нибудь оказывалось в его руках, любил помочь другим: успокоить опечаленного, накормить голодающего, одеть нуждающегося. Мухаммад ибн Абдулла Бакри рассказывал: «Я очень нуждался в средствах и для того, чтобы занять денег пришел в Медину, но как бы не старался взять у кого-нибудь денег в долг, все было безрезультатно, и я очень устал. Решил пойти к его светлости Муса ибн Джа’фар у и пожаловаться на свою судьбу. Расспрашивая, я нашел его на одном из полей селений Медины, где он работал. Имам радушно встретил меня и пригласил разделить с ним трапезу. После еды спросил о том, что за дело привело меня к нему. Я рассказал ему о случившемся, имам поднялся и направился к дому, что находился возле поля, вернулся оттуда с золотыми монетами в размере триста динаров. Дал эти деньги мне, и я радостный сел на свою лошадь и вернулся домой»[519].

* * *
Иса ибн Мухаммад, возраст которого достиг девяноста лет рассказывает: «В один из годов я посадил дыни, огурцы и тыкву, а когда подошло время сбора, то саранча уничтожила весь урожай, и я понес убытки в размере 120 динаров. В один из дней имам Казим, который всегда проведывал каждого из своих приверженцев, пришел ко мне, поздоровался и спросил о моем состоянии. Я ответил: «Саранча уничтожила все мои посевы». Имам спросил: «Какие ты понес убытки?» Я ответил: «120 динаров». Имам дал мне 150 динаров. Я попросил: «Вы - благословенны, посетите, пожалуйста, мое поле и прочтите молитву». Имам пришел на поле, помолился и сказал: - Передают от Пророка следующее: «Довольствуйтесь, используя остатки поврежденного имущества». Я оросил водой землю и Всевышний послал мне такое изобилие, что я, продав урожай, получил десять тысяч»[520].

Изучение и арбитраж имамата его светлости
Наши уважаемые имамы (да будет мир с ними!), по существовавшей традиции, для ознакомления с имамом, то есть с научным, политическим и религиозным руководителем после себя, называли его имя и давали разъяснение людям, чтобы не было политического злоупотребления в этом вопросе, а также, чтобы люди знали действительного имама и наместника. Поэтому про руководство имама Казима, во время существования насильственного правления Аббасидов, его отец во многих местах давал разъяснения, что подтверждается неоднократными высказываниями. Мы приведем лишь некоторые из них: 1 - Али ибн Джа’фар рассказывает: «Отец мой, имам Садык в кругу своих сподвижников и приближенных говорил: «Примите мои наставления по поводу моего сына Мусы, потому что он лучше всех моих детей, а также лучше всех, кто продолжает род от меня. Он является наместником после меня и доказательством Всевышнего для всех рабов Божьих»[521]. 2 - Умар ибн Абан говорит: «Имам Садык назвал последующих имамов после себя. Я назвал Исмаила, одного из его сыновей. Имам сказал: «Нет, клянусь Всевышним, (имамат) не в моей власти, это во власти Бога»[522]. 3 - Зураре, один из знаменитых учеников имама Садыка рассказывает: «В один из дней я пришел к его светлости. Муса, старший из детей, находился с правой стороны, а тело покойного Исмаила, другого сына имама Садыка, было расположено перед ним. Его светлость имам Садык сказал мне: «Зураре, приведи Давуда Раки, Химрана и Абу Басира (трое из сподвижников его светлости). Я пошел и привел их. Пришли также и другие люди. Нас было около 30 человек, и комната была полна. Имам сказал Давуду Раки: «Сними ткань с тела покойного и положи ее рядом». Давуд сделал так, как просил имам. Затем имам сказал: «Давуд, посмотри, Исмаил жив или мертв». Давуд ответил, что Исмаил мертв. Имам каждому из присутствующих показал тело покойного, и все подтвердили, что Исмаил - мертв. Имам произнес: «О, Всевышний, будь свидетелем, что я проделал это для того, чтобы не произошла ошибка». Затем его светлость дал распоряжение, чтобы тело омыли и завернули в саван. После завершения имам сказал Муффазалу: «Откройте ему лицо». Муффазал открыл лицо. Имам вновь спросил: «Он мертв или жив?» Муфаззал ответил: «Мертв». Имам снова спросил об этом же у присутствующих, и все подтвердили, что Исмаил - мертв. Его светлость еще раз обратился к Всевышнему: «О, Всевышний, будь свидетелем! Существуют группы людей, желающие погасить свет Аллаха и они объявят, что Исмаил - имам». После, указывая на своего сына Мусу, сказал: «Всевышний Сам подтвердит свой свет, как бы не желали другие этого». Исмаила похоронили, после чего имам спросил присутствующих: «Кем является тот, которого здесь похоронили?» Все ответили: «Ваш сын Исмаил». Имам призвал в свидетели Всевышнего, затем взял руку своего сына Мусы и сказал: «Он с истиной, а истина с ним и от него до дня Страшного Суда»[523]. 4 - Мансур ибн Хазим говорит: «Я спросил имама Садыка: «Да буду я жертвой за Ваших родителей! Каждое утро и вечер души людей находятся на пороге смерти. Если к Вам придет смерть, то кто будет нашим имамом?» Имам положил руку на правое плечо своего сына Абу Хасана Мусы и сказал: «Если со мной что-нибудь случиться, он будет вашим имамом». В то время Абу Хасан Муса был в пятилетнем возрасте, также при этом разговоре присутствовал другой его сын Абдулла, которого затем некоторые считали имамом. 5 - Шейх Муфид говорит: «Группа из уважаемых сподвижников его светлости шестого имама такие как: Муфаззал ибн Умар, Ма’аз ибн Касир; Абдуррахман ибн Хаджаж, Фейз ибн Мухтар, Я’куб Саррадж, Сулейман ибн Халид, Сафван Джамал и другие подтверждают в своих повествованиях о наместничестве имама Казима. Также существуют предания об этом от двух братьев имама Мусы Казима, Исхака и Али, в богобоязненности и праведности которых нет сомнений[524]. Согласно приведенным подтверждениям и разъяснениям для шиитов и других было определено, что после шестого имама, имама Садыка, следующим имамом будет его сын, Абу Хасан Муса Джа’фар Казим, а не Исмаил, который скончался при жизни отца и не сын Исмаила, и не другой сын из детей имама Садыка, которого звали Абдулла. После смерти имама Садыка те, которые были убеждены в имамате Исмаила, или сына его, или Абдуллы, отклонились от пути, который был определен для них».

Ученики и воспитанники школы имама
Знания и деяния имама Казима (да будет мир с ним!) были отражением знаний и деяний Пророка Ислама, а также его непорочных предков. Все жаждущие знаний и совершенства, утоляли эту жажду из родника его школы, и имам так обучал своих учеников, что они за короткое время достигли высших степеней науки и праведности. Его светлости имаму Казиму было около 20 лет, когда не стало его отца, и многие ученики, воспитанники его отца стали обращаться к нему и свыше тридцати лет совершенствовали у него свои знания[525]. С воспитанниками школы имама Казима никто не мог сравниться в таких науках как фикх, хадисы. В догматической теологии и научных диспутах им не было равных, а в нравственности, служении мусульманам были примером в свое время. Знатоки науки догматической теологии не имели силы для спора ни с одним из учеников этой школы, а в диспутах быстро сдавали свои позиции, признавая своё бессилие. Душевное величие и непревзойдённая личность этих учеников имама изумляла и поражала противников, в частности правителей того времени, которые боялись, что, пользуясь своей известностью и расположением, ученики поднимут на восстание и поведут за собой народные массы. Таким образом, остановимся на изложении краткой биографии некоторых из воспитанников имама Казима:

Ибн Аби Умайр.
Умер в 217 году хиджры, прожив во времена трёх имамов (имама Казима, имама Ризы и имама Джа’фара). Он входил в число выдающихся ученых и глубокоуважаемых сподвижников непорочных имамов. После него осталось многочисленное количество преданий по различным вопросам. Упоминание его высокого положения шиитами и суннитами говорит о доверии к нему обеих религиозных течений. Джахиз, один из суннитских ученых писал о нем: «В свое время Ибн Аби Умайр не имел себе равных в знаниях и науке»[526]. Фазл ибн Шазан говорит: «Властям донесли на Ибн Аби Умайра, что он знает имена всех последователей Пророка и его непорочного рода в Ираке. Правители хотели, чтобы он назвал их имена. Он отказался говорить. Тогда его раздели и, подвесив между двумя финиковыми деревьями, высекли ста ударами плети, а также нанесли ущерб его имуществу на сумму в размере 10 тысяч дирхемов»[527]. Ибн Букайр рассказывает: «Ибн Аби Умайра заточили в тюрьму, где его пытали, а также отобрали все имущество. В этот период исчезли и его книги с хадисами»[528]. Шейх Муфид пишет: «Ибн Аби Умайр семнадцать лет провел в тюрьме, все его имущество было отобрано. Один человек был должен ему десять тысяч дирхемов, когда он понял, что Ибн Аби Умайр потерял все свое состояние, то продал свой дом и отнес ему долг. Ибн Аби Умайр спросил его: - Откуда ты взял эти деньги? Получил наследство или нашел клад? - Продал свой дом. - Имам Садык сказал, что дом, в котором проживаешь, является необходимым исключением для ссуды и долга. Поэтому я не приму эти деньги, даже если нуждаюсь и в одном дирхеме»[529].

Сафван ибн Михран.
Сафван ибн Михран был одним из истинных друзей имама Казима. Предания, переданные, им признают и принимают все крупнейшие ученые. В нравственности и своих деяниях Сафван достиг такого высокого положения, что даже имам подтверждал это. Ранее мы уже указывали на то, что, когда он услышал от имама, что нельзя помогать злодеям, он начал воздерживаться от всякого рода помощи им. Верблюдов, которых хотел арендовать Харун, продал, чтобы не быть принужденным каким-нибудь путем оказывать помощь насильникам[530].

Сафван ибн Яхья.
Один из величайших учеников имама Казима. Шейх Туси пишет о нем: «Среди ученых-хадисоведов своего времени считался благочестивым, честнейшим и надежнейшим человеком»[531]. Сафван ибн Яхья знал восьмого имама и имел перед ним высокое положение»[532]. Имам Казим (будет мир с ним!) говорил: «Вред, который наносят отаре два хищных волка, напавших на стадо без пастуха, меньше того, что наносит религии властолюбие и корыстолюбие личности, но Сафван не из властолюбивых»[533].

Али ибн Яктин.
Али ибн Яктин родился в 123 г. лунной хиджры в Куфе[534]. Отец его был шиитом. Он отправлял имаму Садыку кое-что из своего имущества, за что Марван преследовал его. Поэтому он бежал вместе с супругой и двумя сыновьями, Али и Абдуллой, в Медину. Когда закончилось правление династии Омейдов, и власть перешла в руки Аббасидов, Яктин перестал скрываться и вместе с женой и детьми вернулся в Куфу[535]. Али ибн Яктин упрочил связь с Аббасидами и поэтому занимал некоторые важные государственные посты. В то время он укрывал шиитов, помогал им, а также устранял их трудности. Харун Рашид назначил Али ибн Яктина визиром в своем правительстве. Ибн Яктин спросил у имама Казима о его мнении об участии в делах правительства. Имам ответил: «Если у тебя нет выхода, то старайся (хотя бы) не забирать имущества шиитов». Передатчик этого хадиса рассказывает: «Али ибн Яктин говорил мне, что внешне, он якобы забирал имущество шиитов, но затем втайне возвращал им»[536]. Однажды Али написал имаму Казиму: «Мне надоели дела правительства. Да сделает Господь меня твоей жертвой, если разрешишь, я отстранюсь от этих дел». Имам в ответ написал: «Разрешения на отстранение от этих дел не даю, побойся Всевышнего»[537]. Также однажды имам сказал Али ибн Яктину: «Обещай мне одно. Я поручаю тебе исполнить три вещи: ты не должен брать на себя дела, связанные с убийством мечом, бедностью и тюрьмой». Али ибн Яктин спросил: «Какое дело я должен взять в свою обязанность?» Имам ответил: «Каждый раз, когда один из наших сподвижников придет к тебе, окажи ему уважение»[538]. Абдулла ибн Яхья Кахили говорит: «Я был у имама Казима, когда к нему пришел Али ибн Яктин. Имам повернулся в его сторону и сказал: «Каждый, кто желает увидеть друзей Посланника Всевышнего Аллаха, пусть посмотрит на того, кто сейчас пришел к нам». Один из присутствующих спросил: «Так он из тех, кто будет в раю?» Имам ответил: «Я свидетельствую, что он из тех, кто будет в раю»[539]. Али ибн Яктин никогда не допускал небрежности в выполнении указаний имама Казима. Каждое указание имама было выполнено им, даже если он и не понимал его тайного смысла. Однажды Харун Рашид, в качестве подарка, дал Али ибн Яктину одежду, среди которой был халат падишаха. Эту одежду, вместе с халатом и другими вещами, Али ибн Яктин послал имаму Казиму. Имам принял все вещи, кроме того халата и написал Али ибн Яктину, чтобы он эту вещь сохранил и никому не давал, так как скоро она ему пригодится. Али ибн Яктин, хотя и не понял, почему его светлость вернул халат обратно, сохранил его. Прошло несколько дней. Али ибн Яктин разгневался на своего доверенного слугу и выгнал его. Слуга, который знал о дружбе Али ибн Яктина и имама Казима, а также о том, что Яктин послал вещи имаму, пошел к Харуну и рассказал тому обо всем, что знал. Харун рассердился и сказал: «Разберусь и, если все обстоит действительно так, как ты рассказал, я убью его». В тот же момент халиф пригласил Али ибн Яктина и спросил: «Что ты сделал с халатом, который я подарил тебе?» Яктин ответил: «Я надушил его и спрятал в специальное место». Харун приказал: «Сейчас же принеси его!» Али ибн Яктин послал одного из своих служащих, тот принес одежду и положил рядом с Харуном. Правитель при виде одежды, успокоился и сказал Али ибн Яктину: «Верни халат на свое место и сам возвращайся. После этой клеветы, я не поверю ни одному, говорящему о тебе плохое». И дал указание, чтобы тому слуге произвели 1000 ударов плетью. Слуга, не получив и пятисот плетей, скончался[540]. Али ибн Яктин умер в 182 г. лунной хиджры, когда его светлость имам Муса ибн Джа’фар находился в заключении[541]. Имелись некоторые из его книг, которые упоминаются шейхом Муфидом и шейхом Садуком[542].

Мумин Так.
Мухаммад ибн Али ибн Ну’ман (его конья[543] Абу Джа’фар) , в народе его называли - Мумин Так. Он был одним из сподвижников имамов Садыка и Казима (да будет мир с ними!) и занимал достойное место у имама Садыка и его светлость упоминал его в первых рядах своих выдающихся сподвижников[544]. Мумин Так имел такую силу, что ведя диспут с любым противником побеждал его. Имам Садык некоторым из своих сподвижников, ввиду отсутствия у них сил и способностей, не разрешал словесных догматических и теологических споров, а Мумин Так отлично зарекомендовал себя в таких диспутах, что имам Садык (да будет мир с ним!) говорил Халиду: «Мумин Так вступает в дискуссию с людьми, словно охотник, вновь приближающийся к своей жертве, и если он оторвет твое крыло, то никогда больше не взлетишь»[545]. Когда имам Садык умер, Абу Ханифа с насмешкой сказал Мумин Таку: «Имам твой умер», на что тот незамедлительно ответил: «Но твой имам до определенного дня дал отсрочку»[546]. То есть, имам твой - шайтан про которого Всевышний сказал в Коране: «[Аллах] ответил: «Воистину тебе дана отсрочка до дня, наступление которого определено»[547].

Хишам ибн Хаким.
Хишам ибн Хаким обладал талантом ведения диспутов, споров и знанием догматической теологии, в которой превосходил других. Ибн Налим пишет: «Хишам был из тех шиитских собеседников, который созрел в спорах про имамат и в науке калам был готов к любому ответу»[548]. Хишам написал много книг и провел интересные диспуты с выдающимися религиозными учеными. Яхья ибн Халид Бармаки в присутствии Харуна Рашида спросил Хишама: - Может ли истина быть на стороне обеих противоположных сторон? - Нет, - ответил Хишам. - Когда две противоположные друг другу стороны спорят, то либо обе стороны справедливы, либо неправы, либо справедливость одной стороны ложна по отношению к другой, разве не так? - спросил Яхья. Хишам ответил: - Да, больше, чем эти три ситуации, не существует, но первая – абсолютно невозможна! Невозможно, чтобы обе (разногласящие) стороны были правы. - Если ты убежден, что невозможно, чтобы двое в выполнении предписаний Ислама были друг с другом в конфликте или противоречили, и в то же время оба были справедливы, то, кто из двоих был прав, когда Али и Аббас, пошли к Абу Бакру для разрешения спора о наследстве Пророка? – спросил Яхья. - Никто из них не совершил ошибку, это история имеет себе аналогичную. В Коране в истории Дауда два ангела были в споре друг с другом, они пришли к Дауду, чтобы он разрешил, кто из них прав[549], - ответил Хишам. - Они оба были справедливы и противоречий не имели. Спор их был формальный, они хотели таким образом обратить внимание Дауда на их дела, - сказал Яхья. - Спор Али и Аббаса был таким же, они не имели противоречий и конфликта и поступили так, чтобы указать Абу Бакру на совершенную им ошибку, что его слова о том, что никто не наследует наследство Пророка – неправда, ибо они являются наследниками его. Яхья был поражен и не в силе был возражать ему. Харун Рашид похвалил за это Хишама[550]. Юнус ибн Я’куб рассказывает: «Группа из сподвижников имама Садыка, такие как Химран ибн А’ян, Мумин Так, Хишам ибн Самим, Тайяр и Хишам ибн Хаким, находились рядом с его светлостью. Хишам тогда был молод. Имам спросил его: - Не расскажешь ли нам, что ты сделал с Амром ибн Абидом, о чем расспрашивал его? - Я слушаюсь вас, но язык мой в вашем присутствии отказывается повиноваться мне, - ответил Хишам. - Когда тебе повелевают, ты должен выполнять, - успокоил его имам. Хишам начал рассказывать: - Я узнал, что Амр ибн Абид сидит в мечети Басры и проводит беседы с людьми, это заинтересовало меня. В пятницу я пришел в мечеть Басры и увидел, что Амр ибн Абид сидит в окружении людей, которые задают ему вопросы. Я подсел поближе и сказал: «О, ученый, я чужестранец, разреши мне задать вопрос». Он разрешил, и я спросил его: - У тебя есть глаза? - Эй, мальчишка, что это за вопрос?! – яростно воскликнул он. Я сказал, что мой вопрос такой. Тогда Амр ибн Абид сказал: «Спроси о чем-нибудь другом, ибо этот вопрос глупый и бессмысленный». Я вновь спросил: - Имеешь ли глаза? - Да, - ответил Амр ибн Абид. - Что ты различаешь при помощи глаз? - Цвета и лица. - Имеешь ли ты нос? - Ну, да! - Для чего он нужен тебе? - Им различаю запахи. - Рот имеешь? Для чего он необходим тебе? - Я различаю им вкус пищи. - Имеешь ли ты мозг и органы чувств? - Имею. - Что делаешь ими? - Ими ощущаю и различаю всё. - Разве эти твои конечности сделали тебя не нуждающимся в мозге и органах чувств? - Нет! - Как? Если все твои органы и конечности являются здоровыми. - Каждый раз, когда конечности сомневаются в какой-то вещи, то они обращаются к мозгу и органам чувств, которые рассеют сомнения. - Значит, Всевышний создал мозг и органы чувств для разрешения сомнений, вызываемых конечностями? - Да. - Отсюда вытекает, что мы нуждаемся в мозге и органах чувств? - Несомненно! – воскликнул он. Тогда я сказал ему: - Разве допустимо, чтобы Господь, создавший для твоих конечностей путеводителя, чтобы отличить правильное от неправильного, оставил человечество, впадающее в смятение, без имама, к которому все обращались бы в момент разногласий и сомнений?!» Амр ибн Абид замолчал, ничего не сказал, затем повернулся ко мне и спросил: - С каких ты мест? Я ответил: - С Куфы. - Ты Хишам, - сказал он, повел меня, посадил на свое место и не произнес ни слова, а я встал и ушел». Имам Садык (да будет мир с ним!) улыбнулся и спросил: - Кто научил тебя приведению этих аргументов? - О, сын Посланника Аллаха, все это само исходило из моих уст, - промолвил Хишам. - О, Хишам! Клянусь Всевышним, эти аргументы приведены в Священных книгах Ибрахима и Мусы! – сказал имам[551].

Изречения имама
• Скромность заключается в том, чтобы обходиться с людьми так, как бы ты хотел, чтобы они обходились с тобой[552].
• Лучшим способом приближения к Всевышнему, после познания Его, является намаз, доброжелательность к родителям, отдаление от зависти, себялюбия, гордости и чванства[553].
• Тот, кто совершает предательство или другими путями обманывает, хитрит, поступает коварно по отношению к мусульманину, несомненно, заслуживает проклятие Всевышнего[554].
• Худшими из рабов Божьих являются те, которые лицемерны и двуличны. То есть, перед братом по религии восхваляет его, а как только отдалится от него, говорит о нем плохое, или же если его брат-мусульманин становится обладателем богатства, то в нем просыпается зависть, а как только его брат-мусульманин становится нуждающимся, то покидает его[555].
• Боязнь Судного дня, покидает сердце того, кто полюбил мирские блага[556].
• Лучшие дела - те, которые в пределах умеренности[557].
• Свои дела оберегайте выдачей заката[558]*.



_________________________ [477] Местность, расположенная между Меккой и Мединой.
[478] Амул Филь (год Слона) - одна из точек отсчета времени в доисламской Мекке. Приходится примерно на 570 г.н.э. Согласно преданию, в этом году потерпела неудачу попытка эфиопского правителя Йемена разрушить священную Каабу. В войске врагов был боевой слон, по которому стали называть поход и год нападения. О походе упоминается в Коране в суре «Филь» (Слон).
[479] «Усул аль Кафи», том 1, стр. 476.
[480] Проповедники борьбы против Омейядов совершили огромное предательство, тем, что Аббасиды захватили власть и не передали ее истинным и законным наследникам - Алавидам. Абу Салама и Абу Муслим Хорасани поначалу призывали народ к имаму из семейства Пророка, т.е. из Алавидов, но втайне действовали в пользу Аббасидов. Имам Садык не принял их предложений, так как знал, что они в действительности не являются его сторонниками и действуют в своих собственных интересах. См: «Милал ва нихал», Шахристани, том 1, стр. 154, изд. в Египете; «Тарих», Я’куби, том 3, стр. 89; «Бихар аль Анвар», том 11, стр. 142, изд-во «Компани».
[481] «Хаят аль Имам», том 1, стр. 439-445
. [482] «Бихар аль Анвар», том 48, стр. 71, 72; «И’лам аль Вара», Табари, стр. 295, изд-во «Ильмийя Исламийя», с незначительными изменениями.
[483] Сура 47:22.
[484] «Тарих Багдад», том 13, стр. 30-31.
[485] «Макатиль ат-талибин», стр. 447.
[486] Там же, стр. 453, изд. в Египете.
[487] «Тарих», Табари, том 10, стр. 592, изд. в Лондоне.
[488] Там же, стр. 593.
[489] «Хаят аль Имам», том 1, стр. 458.
[490] «Тарих», Я’куби, том 2, стр. 407, изд. в Бейруте.
[491] «Тарих», Табари, том 10, стр. 603.
[492] «Хаят аль Имам», том 2, стр. 29.
[493] Там же, стр. 39.
[494] Там же, стр. 32.
[495] Там же, стр. 62.
[496] «Аль Имамату вас-сиясат», том 2.
[497] «Хаят аль Имам», том 2, стр. 39.
[498] Там же, стр. 40.
[499] Там же, стр. 70.
[500] Там же, стр. 77.
[501] «Макатиль ат-талибин», стр. 463-497.
[502] «Амали», шейх Туси, стр. 206, изд-во «Санги».
[503] Там же.
[504] «Риджал», Киши, стр. 440-441. Имам Садык также говорил Юнусу ибн Я’кубу следующее: «Не содействуй им даже в строительстве мечети!» - «Васаиль аш-ши’а», том 12, стр. 120, 130.
[505] «Гийбат», шейх Туси, стр. 21, изд-во «Санги».
[506] «Тарих Багдад», том 13, стр. 32.
[507] «Гийбат», шейх Туси, стр. 22-25, изд-во «Санги».
[508] «Уюн аль Ахбар ар-Риза», том 1, стр. 97.
[509] «Усул аль Кафи», том 1, стр. 486; «Анвар аль Бахийя», стр. 97.
[510] Коран, 6:84-85.
[511] Коран, 3:61.
[512] «Уюн аль Ахбар ар-Риза», том 1, стр. 81, изд. в Куме; «Ихтиджадж», Табарси, стр. 211-213, изд-во «Санги» в Неджефе; «Бихар аль Анвар», том 48, стр. 125-129.
[513] «Хаят аль Имам», том 1, стр. 140; «Аль Иршад», шейх Муфид, стр. 281.
[514] Там же.
[515] «Манакиб», Шахр Ашуб, том 4, стр. 297, изд. в Куме.
[516] «Аль Иршад», шейх Муфид, стр. 277.
[517] Там же, стр. 279.
[518] «Тарих Багдад», том 13, стр. 28; «Аль Иршад», шейх Муфид, стр. 278.
[519] «Тарих Багдад», том 13, стр. 28.
[520] Там же, стр. 29.
[521] «И’лам аль Вара», Табарси, стр. 291, изд-во «Ильмийя Исламийя»; «Исбат аль Худа», том 5, стр. 486.
[522] «Басаир ад-дараджат», стр. 471, новое издание; «Исбат аль Худа», том 5, стр. 484.
[523] «Гийбат», Ну’мани, стр. 179, изд. Санги; «Бихар аль Анвар», том 48, стр. 21.
[524] «Аль Иршад», шейх Муфид, стр. 270.
[525] Имам Садык погиб в 148 году лунной хиджры, а имам Казим в 183 году.
[526] «Мунтахи аль Макал», стр. 254, изд-во «Санги».
[527] «Риджал», Киши, стр. 591.
[528] Там же, стр. 590.
[529] «Ихтисас», шейх Муфид, стр. 86, изд. в Тегеране.
[530] «Риджал», Киши, стр. 440-441.
[531] «Аль Фихрист», шейх Туси, стр. 109, изд. в Неджефе, 1380г.
[532] «Аль Фихрист», Наджаши, стр. 148, изд. в Тегеране.
[533] «Риджал», Киши, стр. 503.
[534] «Аль Фихрист», шейх Туси, стр. 117.
[535] Там же.
[536] «Усул аль Кафи», том 5, стр. 110.
[537] «Курб аль Аснад», стр. 126, изд-во. «Санги».
[538] «Риджал», Киши, стр. 433.
[539] Там же, стр. 431.
[540] «Аль Иршад», шейх Муфид, стр. 275.
[541] «Риджал», Киши, стр. 430.
[542] «Аль Фихрист», шейх Туси, стр. 117.
[543] Конья - имя, образованное путем прибавления к именам собственным арабских слов: Отец - абу, сын - ибн, мать - ум.
[544] «Риджал», Киши, стр. 135, 239, 240.
[545] Там же, стр. 186.
[546] Там же, стр. 187.
[547] Сура 15:38.
[548] «Аль Фихрист», Ибн Надим, стр. 263, изд. в Египте.
[549] Ссылка на аяты 21-26, 38-ой суры. Для большего ознакомления обратитесь к комментариям Корана.
[550] «Аль Фусул аль Мухтара», Сейид Муртаза, стр. 26, изд. в Неджефе.
[551] «Риджал», Киши, стр. 271-273; «Усул аль Кафи», том 1, стр. 196, с незначительными изменениями; «Мурудж аз-захаб», Мас’уди, со значительными изменениями, но передающий тот же смысл.
[552] «Васаиль аш-ши’а», том 2, стр. 456, старое издание.
[553] «Тухфат аль Укул».
[554] «Мустадрак аль Васаиль», том 2, стр. 455.
[555] Там же, стр. 102.
[556] «Ойине зиндеги», стр. 131.
[557] «Бихар аль Анвар», том 48, стр. 154.
[558] Там же, стр. 150.
* Необходимо указать, что в составлении этой книги были использованы материалы из книги «Хаят аль Имам Аль Казим» уважаемого ученого Казима Керши.